Настоящее имя — Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм

Швейцарский врач и естествоиспытатель, философ, химик, фармацевт, астролог. Один из основателей я трохимии *. Подверг критическому пересмотру идеи древней медицины, способствовал внедрению химических препаратов и преподаванию медицины на родном языке вместо латыни. Автор знаменитого труда «Большая хирургия». В его честь названа малая планета (астероид) номер 2239 и лунный кратер.

На большом камне над моги­лой Парацельса резчик высек: «Здесь похоронен Филипп Теоф­раст, превосходный Доктор Ме­дицины, который, обладая вол­шебным знанием, раны, проказу, водянку и другие неизлечимые болезни тела идеальным искус­ством излечивал и раздавал добро беднякам. В год 1541 на 24 сентяб­ря он сменил Жизнь на Смерть. На Вечный покой». А точнее ска­зать, на бессмертие, ведь даже сегодня страждущие молятся у его могилы в надежде на исцеление. Имя Парацельса вошло в анналы мировой ме­дицины, но при жизни он был не понят и гоним, его считали шарлатаном и слугой дьявола и все это только за то, что знал и понимал больше, а лечил лучше других. Но никакими сверхчеловеческими особенностями Парацельс не обладал, просто с ранних лет он привык полагаться на практику и опыт, а не на досужие размышления. Он был бунтарем в науке и даже принял имя, означающее «Про­тив Цельса», считая себя опровергателем медицинских воззрений автора древнеримского трактата «Аrtes» Авла Корнелия Цельса.

Настоящее имя швейцарского врача и естествоиспы­тателя — Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гоген­гейм. Он родился 10 ноября 1493 г. (по другим данным 14.11.1493, 17.12.1493 или 1.05.1494) в небольшой дере­вушке Мария-Эйнзидельн близ Цюриха и был единствен­ным сыном довольно известного и многоопытного врача, получившего медицинское образование в лучших универ­ситетах Европы. В своей небольшой лечебнице он зани­мался не только врачеванием, но и химическими опыта­ми. Так что Теофраст начиная с самого раннего возраста получал первые уроки и знания от отца. Где он получил первоначальное образование, неизвестно, но в годы юно­сти Парацельс работал на шахте лаборант-химиком, что позже легло в основу его поисков в области химии и ал­химии. А ведь в то время химия как отдельная специаль­ность не преподавалась даже в университетах: кое-какие теоретические знания рассматривались в курсе филосо­фии, а эксперименты велись только аптекарями и алхи­миками. В своих последующих трудах Теофраст тепло и с благодарностью вспоминал отца, который приохотил его к учению. По его примеру он начал изучать врачебное дело в Германии, а затем во Франции.

В годы учебы родным домом для Теофраста на какое- то время стала лаборатория. В ней он мог пропадать сут­ками, сменяя опыты с ретортами и колбами на практику на рудниках и горных заводах. Страстную любознатель­ность начинающего исследователя не останавливали ни пыль, ни грязь, ни копоть. Везде он трудился самоотвер­женно и впоследствии говорил о себе и своих учениках, что они «отдых в лаборатории находят, пальцы свои в угли и в отбросы, и всяческую грязь суют, а не в кольца золотые, и подобны кузнецам и угольщикам закопчен­ным». И может быть, поэтому в первую очередь в мастер­ство молодого врачевателя поверили рабочие люди.

В 1515 г., в 22-летнем возрасте, Теофраст получил в Ферраре (Италия) степень доктора медицины. Но объем полученных знаний не удовлетворял его. По словам Па-­рацельса, он слушал лекции медицинских светил в круп­нейших университетах, в медицинских школах Парижа и Монпелье, побывал в Италии и Испании. Был в Лиссабо­не, а потом отправился в Англию, затем через Литву по­пал в Польшу, Венгрию, Валахию, Хорватию. Какое-то время жил в Константинополе и, говорят, будто бы не­сколько лет провел в татарском плену. Арабские химики открывали ему секреты, неизвестные западной науке. Он путешествовал по свету, переходя пешком от деревни к деревне, и повсюду выспрашивал секреты искусства вра­чевания у докторов и повитух, цирюльников и банщиков, старых знахарок и травников, прилежно и старательно перенимая их опыт ухода за больными и применяемые средства. Затем Парацельс практиковал, опробывая все то, что узнал во время своих странствий: служил лекарем в армии датского короля Кристиана II, участвовал в его походах, работал фельдшером в нидерландском войске. Армейская практика дала ему богатейший материал для дальнейших исследований. Но где бы Теофраст ни был, повсюду он занимался главным делом своей жизни — ле­чил недуги людские, пытаясь суммировать обретаемый опыт, нащупывая всеобщие закономерности в лечении больных, намечал новые пути врачевания. Парацельс ве­рил только в опыт, наблюдение и эксперимент. «Не ти­тул, не ораторское искусство, не чтение книг создают вра­ча, — говорил он, — но единственно знание вещей и сил природы». По преданию, ему удалось вылечить восемна­дцать князей, от которых отступились все врачи.

В 1524 г. ученый решил, наконец, прекратить стран­ствия и поселиться в Зальцбурге. Однако уже через год ему пришлось срочно покинуть этот город, так как он, в силу своего неуемного характера и нетерпимости ко вся­кого рода мздоимству, встрял в тяжбу крестьян с местны­ми земельными князьками, что окончилось гневом город-­ских властей. 1526 г. Теофраст провел в Страсбурге, а затем был приглашен на должность городского врача в круп­ный швейцарский торговый город Базель. Когда Пара- цельсу удалось вылечить одного богача, которому не смог­ли помочь лучшие лекари города, его пригласили занять кафедру медицины в Базельском университете. На пер­вой же лекции профессор перед глазами изумленных сту­дентов устроил небольшой костер, который он соорудил из сочинений корифеев Галена и Авиценны, и заявил, что даже завязки его башмаков знают больше, чем эти древние «мокротники», и стал читать лекции студентам- медикам на добротном и понятном им немецком языке вместо традиционной латыни. Причем занятия старался проводить у койки больного. То была неслыханная воль­ность! Именно тогда бунтарь принял имя Парацельс. Даже таким образом профессор боролся против догматической медицины Средневековья, тесно связанной с теологией.

Несмотря на все передовые взгляды и достижения в об­ласти медицины, Парацельса никогда не любили. У него был вспыльчивый и задиристый нрав, едкий язык, он презрительно относился к современникам и постоянно ходил напыщенным. Его возмущала алчность аптекарей, составлявших сложные, дорогие и мало помогающие ле­карства. А так как аптекари были связаны с практикую­щими врачами, то была уже двойная алчность. К тому же сам он применял простые, недорогие, но эффективные средства. У Парацельса появились враги среди медиков и богатых жителей Базеля. Хуже всего было то, что в 1528 г. он затеял процесс над влиятельным каноником из-за не­доплаты гонорара за лечение. Иск отклонили, а врач вы­нужден был тайком покинуть Базель, где ему угрожал суд за вольнодумство. Терпя лишения, он скитался в горных районах Ашенцелля, переходя из деревушки в деревушку, изредка врачуя крестьян.

В Кольмаре Теофрасту удалось излечить больных, ко­торых другие врачи считали безнадежными, и популяр­ность его возросла. Однако его независимое поведение, резкие суждения о собратьях по цеху не пришлись по нраву и здесь, тем более что Парацельс занимался алхимией, усердно изучал труды восточных магов и мистиков. Чело­век увлекающийся, пытливый, он проявлял интерес ко всему, где, как ему казалось, можно открыть что-то но­вое. Нередко он заблуждался, попадал в плен суеверных представлений, терпел неудачи, но продолжал поиски. Стали распространяться слухи о том, что ученый вступил в сношения с самим дьяволом. Положение усугублялось тем, что в Кольмаре продолжали сохранять свои позиции католики. Они-то ревностно следили за тем, чтобы никто не осмеливался выступать с суждениями, шедшими враз­рез с установившимися представлениями, и все искания Парацельса объявляли кощунственными.

Опасаясь обвинения в ереси и последующей распра­вы, он переехал в Нюрнберг. У Теофраста накопилось много тщательно записанных наблюдений и выводов. Он был необычайно работоспособен. Сохранились свидетель­ства о том, что ученый порой проводил за письменным столом по нескольку дней кряду, почти без сна. В Нюрн­берге ему удалось издать четыре книги, но это только под­стегнуло недовольство других медиков, и городской ма­гистрат запретил печатать его произведения. В них были приведены основные принципы его учения о болезнях и их причинах, общие принципы медицины и к тому же они были на немецком языке.

Крупнейшей заслугой Парацельса было то, что он офи­циально отрекся от древней медицины и вместо выду­манных средневековых снадобий применял целебные тра­вы, стараясь добыть из них действующее начало, которое назвал квинтэссенцией. Ученый полагал, что человек со­стоит из души и тела, а тело, в свою очередь, состоит из различных элементов. Нарушение же взаимного равнове­сия этих элементов ведет к болезни. Задача врача — вы­яснить отношение между основными элементами в теле больного и восстановить их равновесие при помощи оп­ределенных химических препаратов. Поэтому первооче­редной задачей химии Парацельс считал поиск веществ которые могли быть использованы как лекарственные средства. С этой целью он проверял действие на людей различных соединений меди, свинца, ртути, сурьмы, мы­шьяка, став одним из родоначальников ятрохимического направления в медицине, сменившего алхимию. «Настоя­щая цель химии заключается не в изготовлении золота, а в приготовлении лекарств», — утверждал ученый. Он вы­делял лекарства из растений и применял их в виде тинк­тур, экстрактов и эликсиров и развил новое для того време­ни представление о дозировке лекарств. В каждом средстве Парацельс находил активный ингредиент, который мож­но было извлечь, очистить и прописать в строго контро­лируемой дозе. «Все есть яд, и ничто не лишено ядовито­сти; одна только доза делает яд незаметным».

Центральное место в его системе лечения занимали ртуть и сера. Ученый предложил лечить сифилис малыми дозами ядовитых паров ртути, но редко кто ему верил. Лишь 400 лет спустя появилось новое лекарство от сифи­лиса на основе ядовитого мышьяка. Его настойка опия веками служила эффективным обезболивающим. Он изу­чал действие минеральных вод и применял их для лече­ния; некоторые из них были им открыты впервые (в Шварц­вальде, Чехии и др.). Кроме того, Парацельс усиленно рекомендовал естественные средства лечения: свежий воз­дух, покой, диету. И можно только недоумевать, как сло­ва ученого об анестезии с помощью «сладкого эфира» игно­рировались вплоть до 1846 года.

В отчаянии Парацельс бросил все и покинул Нюрнберг, направившись в Инсбрук. Здесь он надеялся заняться по­стоянной врачебной практикой, по которой изрядно ис­тосковался. Но бургомистр не поверил, что человек в обо­рванном платье и с грубыми, как у простого мужика, руками — врач, и велел самозванцу покинуть город. Узнав, что в Штерцинге разразилась эпидемия чумы, Парацельс пришел в этот город. Он обходил дома больных, приготов­лял свои лекарства и настойчиво пытался понять, в чем причины этого страшного заболевания, как можно пре­дотвратить эпидемии, какими средствами следует лечить. Парацельс имел репутацию целителя, приготовлявшего сна­добья из минералов, которые помогали, когда другие ле­карства пользы не приносили, а для исцеления чумных боль­ных давал пилюли, содержавшие крошечные порции их собственных экскрементов. Но когда кончилась эпидемия, Парацельс оказался не нужен и в Штерцинге. Он вынуж­ден был опять бродить по дорогам, меняя город за городом, надеясь, что в каком-нибудь из них городские власти все- таки удостоят его вниманием. Но даже там, где власти были бы и не прочь пригласить Парацельса, решительно возра­жало католическое духовенство, да и протестанты всегда считали его нежелательным лицом.

По всей видимости, Парацельс был доктором, обладав­шим даром природного целительства. Он верил в натураль­ную магию и намного опередил свое время в убеждении, что при врачевании душу и тело человека надо лечить вме­сте, и что между природой (макрокосмом) и человеком (микрокосмом) существует тесная связь, поэтому познание обоих есть неразрывное целое. Ученый говорил, что это «сила, которая приходит прямо от Бога», и когда она на­правлена на доктора, то вызывает у него способности к врачеванию. Сам Парацельс постоянно обращался к астро­логии и считал, что без понимания астральных влияний на человека врачу невозможно заниматься практикой. В среде астрологов, занимающихся магической астрологией, до сих пор популярна его книга «Оккультная философия».

Занимался ученый и демонологией, создал классифи­кацию злых демонов, причислив к ним астральных духов. Это, в частности, является одной из причин, по которой Парацельса часто называют магом, к тому же он жил во времена, когда наука и магия были тесно переплетены, а занятия наукой означали также изучение магии. Однако что касается гомункулуса, мини-человека, которого док­тор якобы создал в своей лаборатории, то это из области нереального. Зато существует много свидетельств, что из минералов и растений он извлек эссенцию — знамени­тый Алкахест, и этот эликсир жизни якобы был способен восстанавливать, растворять и наделять чудесными свой­ствами все что угодно. Но состав эссенции, как и лучших лекарств Парацельса, так и остался неизвестным.

Казалось, что вся жизнь ученого так и пройдет в стран­ствиях. И вдруг ему неожиданно вновь улыбнулось счастье. В Ульме, а затем в Аугсбурге напечатали его труд «Боль­шая хирургия» (1536 г.). И эта книга сделала то, чего много лет добивался Парацельс: она заставила заговорить о нем как о выдающемся медике. Так, в частности, он придер­живался революционного взгляда на раны, утверждая, что они должны излечиваться сами, если обеспечить отток выделений и не допускать заражения. В отличие от ци­рюльников, пускавших кровь и лечивших раны варвар­ским способом — заливанием их кипящим «бальзамом» (маслом), а в случае неуспеха прибегавших к ампутации, Парацельс просто очищал и осушал раны, покрывал их чистыми повязками для «предохранения от внешних вра­гов», веря, что остальное довершит целительная сила орга­низма. Несмотря на высокий уровень успеха, до XIX века такой подход не прижился. И еще: Парацельс писал о болезнях рудокопов и литейщиков, т. е. был основопо­ложником медицины, занимающейся профзаболевания­ми... Он первым понял, что причина болезней шахтеров — пыль, а не подземные духи. Первым пришел к выводу, что базедову болезнь вызывает питьевая вода. И первым заявил, что сумасшествие — недуг, а не одержимость дья­волом, и потому пациенты требуют гуманного обращения...

После выхода книги положение доктора Парацельса переменилось. Его начали принимать в лучших домах, к нему стали обращаться знатные вельможи, а научный мир хоть и со скрипом был вынужден признать в нем талант­ливого ученого и медика. Он лечил маршала королевства Богемии Иоганна фон Лейпника, в Вене его удостоил вниманием сам король Фердинанд. В 1541 году Парацельс по приглашению принца Палатина, архиепископа графа Эрнста Баварского отправился в Зальцбург. Парацельс был настолько предан своей работе, что увлечение женщина­ми почитал за помешательство. И когда у него появился свой маленький домик на окраине, кабинет, своя лабора­тория, вечный скиталец, получивший признание, не стал заводить семью, а использовал возможность, чтобы на­верстать упущенное. Дни и ночи он просиживал за сто­лом, записывая свои мысли, стремясь успеть поведать лю­дям о том, что узнал за свою жизнь, поделиться с ними своим опытом. Он верил, что выработанные им приемы лечения некоторых заболеваний, впервые введенные в ле­чебную практику лекарства, методики хирургических опе­раций, которые он разработал, окажут немалую помощь медикам. Он словно чувствовал, что жизнь его скоро пре­рвется. Через шесть месяцев Парацельс умер при таин­ственных обстоятельствах. По одним источникам, его стол­кнули с горы, по другим — он был убит в пьяной драке, по третьим — отравлен врагами на постоялом дворе «Бе­лая лошадь»... Есть еще версия, что Парацельс, составив завещание, умер через несколько дней от болезни сердца.

Смерть ученого не означала конец. Признание при­шло поздно, возможно, слишком поздно, но оно пришло. А он и при жизни был уверен в своей избранности: «Мо­нархия над всеми искусствами была дарована мне, Парацельсу, принцу философии и медицины. Я был избран Богом, чтобы извести все фантазии надуманных и лжи­вых работ, обманчивых и самонадеянных слов, будь то слова Аристотеля, Галена, Авиценны или любого из их последователей».