Гудон Жан Антуан

Гудон Жан Антуан
Born
1741-03-20
Died
1828-07-15
Батьки
Father: 
Жак Гудон

Выдающийся французский скульптор, один из крупнейших мастеров скульптурного портрета, создатель галереи ярких образов представителей эпохи Просвещения. Кавалер ордена Почетного легиона (1803 г.).

Слава непревзойденного масте­ра скульптурного портрета, кото­рую Гудон завоевал еще при жиз­ни, неоспорима и по сей день. Отчасти это связано с личностями его моделей — великих людей XVIII в.: Вольтера, Ж. Ж. Руссо, Д. Дидро, Б. Франклина, Дж. Ва­шингтона. Между тем, портреты этих знаменитостей создавали и другие скульпторы, но в нашем со­знании они упорно продолжают существовать именно такими, ка­кими изобразил их Гудон. И это не удивительно. Произведения мастера поражают исходя­щим от них ощущением жизни. Один из современников так отозвался о его скульптуре: «Она бы заговорила, если бы монашеский устав не предписывал ей молчание». Сек­рет в том, что в своей работе Гудон пользовался древним правилом: нужно задать вопрос, привлечь внимание и изоб­ражать человека именно в тот момент, когда все лицо ожи­вает и ответ готов сорваться с губ. К тому же он разработал один простой, но создающий поразительный эффект при­ем. Моделируя глаза и веки в соответствии с формой нату­ры, он делал углубление на всю ширину радужной оболоч­ки с таким расчетом, чтобы заполняющая его тень казалась частью объемной и выпуклой поверхности глаза, а зрачок — совсем черным. Оставленная маленькая «подвеска» белого мрамора порождала иллюзию светового блика, доводя впе­чатление объемности до совершенства. В результате глаза выглядели живыми, прозрачными и чуть влажными. Такой точности в передаче выражения человеческого взгляда не удавалось еще достигнуть ни одному скульптору.

Притом, что признание таланта пришло к мастеру до­вольно быстро, он, судя по сохранившимся документам, оставался простым и даже малообразованным человеком. Вся его жизнь, небогатая на эффектные или драматические события, сводилась к упорному ежедневному труду в мас­терской и будничным житейским заботам. Однако всему, что касалось его любимого дела, Гудон уделял самое при­стальное внимание, будь то изучение строения человече­ского тела или соперничество с другими скульпторами.

Жан Антуан родился в Версале 20 марта 1741 г. в се­мье, далекой от искусства. Его отец Жак Гудон был вы­ходцем из крестьян Ко времени рождения сына он рабо­тал простым привратником версальской резиденции графа Деламотта, генерального инспектора королевских парков. Отец и братья матери, Анны Рабаш, были садовниками в этих парках, а из трех сыновей и четырех дочерей супру­гов Гудон лишь Жан Антуан. четвертый ребенок, завое­вал славу художника. Похоже, свыше позаботились о том, чтобы предоставить возможность врожденному таланту мальчика развиться в истинное мастерство. Вслед за от­цом, переведенным в парижский дом графа Деламотта, семья переезжает в столицу, а в 1749 г. этот дом сдается в аренду французской короне под «Школу для избранных учеников». То есть тех воспитанников Королевской ака­демии живописи и ваяния, кто в числе лучших из лучших готовился к поездке в Рим для дальнейшего обучения за счет государства. Жаку Гудону разрешили остаться при­вратником в новой школе, и Жан Антуан с малых лет оказался среди людей искусства. Мальчик жадно впиты­вал саму атмосферу творчества, царящую в школе, прихо­дил в мастерские и, выпросив глину, увлеченно лепил, подражая старшим. Сначала ученики, а затем и препода­ватели обратили внимание на способного ребенка, помо­гали ему, давали советы и, наконец, содействовали тому, что в 1756 г. юный Гудон стал учеником академии. В том же году он получил серебряную медаль за успехи в вы­полнении этюдов, а пять лет спустя за барельеф «Царица Савская подносит дары Соломону» (1761 г.) удостоился первой премии — золотой медали с правом обучения во Французской академии в Риме — и вернулся в свою род­ную «Школу для избранных» теперь уже в качестве учени­ка. Его основным педагогом был М. А. Слодц, но немало полезных знаний он почерпнул и у других академиков — Ж. Б. Лемуана и Ж. Б. Пигаля. Три следующих года Жан Антуан посвятил овладению искусством обработки мра­мора, изучению истории и мифологии, параллельно по­сещал Анатомический театр, непосредственно знакомясь с внутренним строением человека, а также Лувр и другие коллекции, приобщаясь к произведениям искусства иных стран и великих мастеров прошлого.

В 1764 г. Гудон уезжает в Рим. Согласно распростра­ненной по всей Европе академической системе обучения он обязан был делать копии скульптур на темы класси­ческой мифологии, и его первой работой в этом направ­лении была небольшая по размерам «Весталка» (1767— 1768 гг.) — довольно свободно трактованное повторение античной статуи. Причем скульптор несоизмеримо улуч­шил скучный эллинистический оригинал, придав ему неж­ность и женственность, характерную для стиля рококо, сохранив при этом специфически классический дух. В дальнейшем он часто возвращался к этому образу, как и ко многим другим, иногда просто копируя свое произ­ведение в разных материалах — гипсе, мраморе, террако­те, бронзе, — а иногда создавая варианты, различающие­ся в деталях. К римскому периоду творчества Гудона относятся такие работы, как «Святой Бруно», «Святой Иоанн Креститель» (обе в 1766—1767 гг.), «Жрец Луперкалии» (1768 г.) и другие, а также широко известная скуль­птура «Экорше» (1766—1767 гг.) — человека с обнажен­ными мускулами, — слепки и копии которой стали необходимым атрибутом художественных школ Европы и Америки вплоть до наших дней. Более того, ею при обу­чении пользовались даже медики.

Интересно, что эта выдающаяся и, пожалуй, самая любимая анатомическая модель в истории скульптуры поначалу была всего лишь гипсовым эскизом для «Иоан­на Крестителя». Фигура, созданная на основе глубокого изучения анатомии на трупах в больнице Святого Людо­вика Французского, изображена в медленном движении с протянутой в благословении правой рукой и сама по себе является шедевром скульптурного мастерства. Эта поза была полностью перенесена в первый, несохранившийся вариант «Иоанна Крестителя», исполненного, как и «Свя­той Бруно», по более чем почетному для начинающего художника заказу настоятеля церкви Санта Мария дельи Анжели. Много позже Гудон создал другую, бронзовую фигуру «Экорше» (1792 г.), слегка изменив положение рук

В ноябре 1768 г. Жан Антуан вернулся в Париж. За­кончился период ученичества, и теперь перед молодым скульптором стояла задача стать независимым мастером, добиться признания на родине, а заодно приобрести при­личествующее его способностям материальное положение. В 1769 г. на основании исполненных в Италии работ Гу­дон без труда был причислен к академии, что давало ему право выставляться в двухгодичных академических Сало­нах, а значит, иметь возможность показать свои произве­дения публике и, что более важно, вероятным высоким покровителям. Начиная с этого времени скульптор учавовал почти во всех подобных выставках вплоть до 1814 г.

Первым значительным произведением Гудона по возвращении во Францию был портретный бюст философа Д Дидро (1771 г.), открывший целую галерею образов — как современников, так и великих людей прошлого: Мольера (1778 г.), Ж. Ж. Руссо (вариации в 1778—1779 гг.), О. Г. Мирабо (1791 г.) и др. После этой работы художнику поступили заказы со стороны герцога Саксен-Готского. небольшое княжество которого в Германии он посе­тил накануне, и российской императрицы Екатерины II, ставшей первой царствующей покровительницей скульптора. В 1773 г. мастер исполнил мраморный бюст Екатерины Великой, в котором прекрасно передал сходство с оригиналом, причем не только внешнее, но и характер­ное. хотя в своей работе был вынужден опираться лишь а картины, рисунки или гравюры французских авторов. Портрет императрицы начисто опровергает устоявшееся чнение о том, что Гудон не мог эффективно работать, не чея перед собой живой модели. Действительно, мастер зачастую производил тщательные обмеры портретируемого, делал гипсовые слепки головы и отдельных частей фигу­ры, а иногда, как в случаях с Мирабо и Руссо, даже сни­мал посмертные маски. Но все эти действия лишь облегчали труд скульптора, но никак не являлись решающими. Дока­зательством тому могут служить и портреты давно ушед­ших из жизни Мольера и Ж. де Лафонтена (ок. 1781 г.), поражающие точной передачей характерных черт.

Следует отметить, что, несмотря на великолепное уме­ние обрабатывать мрамор, Гудон был в первую очередь лепщиком, а не резчиком. Сначала он работал с глиной, а затем делал гипсовую форму, которая хранилась в мас­терской и давала ему возможность повторять свои произ­ведения в гипсе, терракоте, бронзе или мраморе до тех пор, пока на них существовал спрос. Причем, прекрасно владея литейной техникой, скульптор лично участвовал в отливке бронзовых статуй, делая окончательную доработ­ку с помощью скребка и оставляя поверхность шерохова­той, а не тщательно отполированной, как в более поздних, не авторских копиях.

Хотя Гудон и вошел в историю прежде всего как скульп­тор-портретист, его творческой натуре больше импони­ровали темы, почерпнутые из истории, религии или ми­фологии. Известно, что он постоянно искал заказы на крупномасштабные произведения, и на протяжении всей жизни, говоря о своих художественных достижениях, обыч­но выделял именно статуи, такие, как «Святой Бруно», «Экорше» или «Диана» (1776 г.). О последней следует ска­зать особо. Тема богини-охотницы восходит к античнос­ти и вполне традиционна для искусства начиная с эпохи Ренессанса. Однако гудоновская «Диана» имела две отли­чительные особенности — быстрое движение и полную наготу. Мастер добился иллюзии бега, заставив богиню сохранять равновесие, стоя на пальцах одной ноги. Лишь в мраморном варианте 1780 г. был добавлен куст тростни­ка для создания дополнительной опоры. Статуя, шокиро­вавшая государственных чиновников, имела такой успех у публики, так была воспета поэтами и расхвалена крити­ками, как ни одно другое произведение Гудона. Однако скульптор все же предпочел не выставлять ее в Салоне, и желающие могли любоваться чистым классическим изя­ществом «Дианы» в мастерской художника.

В 1777 г. уменьшенный мраморный вариант «Морфея» — гипсовой статуи в величину натуры (1771 г.) — стал кон­курсной работой Гудона на звание действительного члена Академии живописи и ваяния. В том же году в Салоне чис­ло его произведений равнялось половине всех вообще вы­ставленных скульптур, и с этого времени определилась роль мастера как главы французской скульптурной школы.

Центральное место в творчестве Гудона занимает луч­шее и наиболее значительное из его произведений — ста­туя французского писателя и философа-просветителя Вольтера, над образом которого скульптор работал мно­гие годы и создал целый ряд замечательных портретов. Среди них заслуженно выделяется изображение сидящего Вольтера (1781 г.). Художник облачил мудреца в антич­ную тогу, скрыв его немощное, худое тело. Но он не по­ступился правдой и изобразил лицо старика с вваливши­мися щеками, проваленным ртом. Однако в этом лице так напряженно живет неугасающий насмешливый ум великого философа, что в целом произведение превраща­ется в гимн человеческому интеллекту, провозглашает победу бессмертного духа над слабым и бренным телом. Те, кто видел эту скульптуру, знают о ее удивительном свойстве — при изменении угла обзора поразительно ме­няется выражение лица Вольтера. Он плачет, издевается, смотрит на мир трагически и задыхается от смеха. «Во взоре он разгадывал душу», — сказал о Гудоне другой ве­ликий французский скульптор — Роден.

И действительно, в портретах ученых, философов, лю­дей искусства, в женских образах, созданных мастером, на первый план выступает острота и многогранность психоло­гической характеристики модели. Замечательны с этой точки зрения и детские портреты. В них художник обнаружил поразительную способность передавать свежесть и чистоту детства без сентиментальности. Его дети — это мыслящие личности с собственным внутренним миром.

Не последнюю, хотя и не основную роль в столь точной передаче человеческого характера играло для скульптора непосредственное наблюдение и изучение натуры. Поэто­му, когда в 1785 г. Гудон получил заказ на исполнение мра­морной статуи генерала Дж. Вашингтона, он отправился за океан, чтобы работать над портретным бюстом в непосред­ственной близости от модели. По возвращении в Париж этот бюст был использован скульптором как эскиз. Статуя в полный рост, изображающая генерала как полководца, возможно, лучший из существующих портретов Вашингтона.

Летом 1786 г. сорокапятилетний скульптор женился на двадцатилетней Марии-Анж-Сесили Ланглуа, дочери слу­жащего королевских предприятий. В 1787—1790 гг. у них родилось три дочери. Госпожа Гудон и девочки послужи­ли моделями для нескольких самых очаровательных пор­третов мастера.

В 1787 г. художник покупает дом, оборудует в нем мас­терскую и устанавливает небольшие литейные печи. Теперь он имеет возможность отливать в бронзе почти каждую свою работу. В этом ему содействуют помощники и ученики, так как ему как академику полагалось иметь студентов. Однако из его мастерской не вышло ни одного хоть мало-мальски значительного скульптора. По всей видимости, Гудон был слишком занят, чтобы уделять внимание преподаванию. И только в последние годы жизни, особенно после назна­чения в 1805 г. профессором специальных Школ живопи­си, скульптуры и архитектуры при Французском институте, заменившем Королевскую академию, он по необходимости исполнял свои преподавательские обязанности и лишь в 1823 г. полностью отошел от дел.

Французская революция 1789—1794 гг. лишила Гудо­на не только основной массы заказчиков и устоявшегося положения ведущего скульптора, но и творческих сил. С середины 1790-х гг. его искусство резко пошло на спад. Однако он продолжает работать, хотя и в гораздо мень­ших объемах, исполняя портреты членов императорской семьи, маршалов и генералов. В 1804 г. им был получен заказ на изготовление гигантской бронзовой статуи На­полеона для установки на колонне в Булони — она была завершена в 1812 г. и уничтожена после падения Импе­рии. Последним произведением старого мастера был бюст императора Александра I, выставленный в Салоне 1814 г. После этого нет никаких сведений о его работах. В 1823 г. умерла госпожа Гудон, а 15 июля 1828 г. отошел в мир иной и сам скульптор.

Как нельзя лучше творчество мастера характеризуют его собственные слова: «Одним из прекраснейших качеств столь трудного искусства ваяния является возможность сохранить во всей подлинности черты и сделать почти нетленными образы людей, которые создали славу или благоденствие своей родины. Эта мысль постоянно пре­следовала и ободряла меня в моих долгих трудах».