От судового стюарда до самого богатого американца
Стефан Жирар, эмигрант из Франции, ставший филадельфийским банкиром, был первым, кого признали богатейшим американцем. Он оставался таковым, пока его не затмил Джон Джекоб Астор. С морем было связано начало карьеры Стефана Жирара, на море он заложил основы богатства, выросшего к концу жизни до более чем 7 миллинов долларов.
Стефан Жирар, старший из пяти детей капитана из Бордо, был в семье «гадким утенком». В восемь лет он ослеп на один глаз, и в зрелые годы это придавало ему свирепый вид. Сын капитана, Стефан всегда любил море. В 14 лет он ушел из дома и девять лет плавал на судах, курсировавших между Бордо и Вест-Индией. Начав службу юнгой, в 23 года он уже командовал торговым судном, став самым молодым капитаном во Франции.
Обосновался Стефан Жирар в Филадельфии по воле случая. В мае 1776 года, идя из Нью-Йорка в Филадельфию, его судно в устье реки Делавэр в тумане сбилось с курса. От людей, оказавших ему помощь, он узнал, что в Америке началась Революция — война с Англией за независимость. Приведя судно в филадельфийский порт, Жирар продал там и судно, и груз (хотя ему принадлежала только часть груза), а на вырученные деньги открыл бакалейный и винный магазины.
Приняв присягу на верность делу колонистов, Жирар был до конца верен лишь интересам наживы. Он сколотил небольшое состояние на тайной торговле с англичанами в период оккупации Филадельфии и на работорговле. Он также финансировал каперов и, несмотря на запреты военного времени, вел торговлю с Санто-Доминго. Когда возить сахар и кофе было запрещено, он объявил, что торгует лесом. Кроме того, он смешивал низкосортную муку с высокосортной — подмена, которую нельзя заметить, пока хлеб не испечен. Вскоре у Жирара была уже флотилия из 18 судов (и все они носили имена французских философов).
В 1777 году он женился на служанке, но их ребенок умер при родах, а жена сошла с ума и остаток жизни провела в приюте для умалишенных. Жирар больше не женился, и детей у него не было. Он жил один в мрачном четырехэтажном доме на Уотер-стрит в Филадельфии. Жирар слыл эксцентричным человеком — на столе он всегда держал клетку с канарейками, а в пожилом возрасте сделался вегетарианцем.
Деньги, полученные от морской торговли, Жирар вложил в банковское дело. Он был главным вкладчиком в «Первом банке США», а когда банковская лицензия закончилась, купил здание банка и дом кассира за 120 тысяч долларов. В 1812 году он открыл собственный «Банк Жирара» с капиталом 1,2 миллиона. Хотя англо-американская война 1812 года разорила многих купцов, Жирар нажился на заморской торговле. Он также финансировал военные расходы правительства США — за 10 процентов комиссионных.
Жирар вполне мог бы послужить прототипом Скруджа из диккенсовской «Рождественской песни». Слова «работа — мое единственное удовольствие в этом мире» были его де- низом. День он начинал с глотка голландского джина и чашки крепкого кофе. Это был жесткий хозяин. Открыв свой банк, он сразу же урезал жалованье служащим, перешедшим к нему из бывшего «Первого банка». Сторож, обычно на Рождество получавший в подарок пальто, от Жирара не получал ничего.
Но, подобно Скруджу, со Стефаном Жираром в Рождественские праздники тоже произошли волшебные превращения. Он скончался в 81-летнем возрасте на следующий день после Рождества 1831 года. И когда завещание этого скряги вскрыли, то ко всеобщему изумлению оказалось, что никто не был им забыт: не только все его родственники и помощники, но даже слуги получили долю наследства. Подарки от Жирара получили также город, штат, больницы, сиротские приюты и другие благотворительные заведения. Но большая часть наследства — 6 миллионов — отошла школе для мальчиков-сирот в Филадельфии, которую н его честь назвали Колледжем Жирара.
Проживи Стефан Жирар еще лет семьдесят пять, он мог бы потягаться с самим Джоном П. Морганом. Но, в отличие от империи Моргана, империя Жирара умерла вместе с ним в 1831 году.
