Антон фон Штерк, представитель «старой венской школы», преемник ван Свитена на посту руководителя австрийского ведомства здравоохранения и декана медицинского факультета.
Антон фон Штерк (Anton Freiherr von Stoerck) родился 21 февраля 1731 года в Сюльгау, в Швабии (герцогство Вюртемберг). Ребенком он попал в Вену, где воспитывался в сиротском приюте для бедных. «Если не я сам себе, то кто мне поможет», — подумал Штерк и со всей страстью своей сиротской души взялся за самообразование. Степень доктора медицины Штерк получил в 1757 году в Вене под руководством ван Свитена. Репутации авторитетного врача он был обязан не своим научным трудам, а главным образом практической деятельности. В 1760 году он был назначен профессором Главной венской больницы и лейб-медиком императора. Кроме того, до самой смерти он являлся главой всего медицинского ведомства Австрии. За большие заслуги перед империей Мария-Терезия присвоила безродному доктору дворянский титул, и он получил возможность перед своей фамилией писать приставку «фон».
Не довольствуясь химическими препаратами, завещанными Парацельсом, он применял для лечения болезней, считавшихся неизлечимыми, некоторые малоизученные ядовитые растения. Необходимо сказать, что граница, разделяющая яды и лекарства, весьма условна. Настолько условна, что в Академии медицинских наук РФ издается общий журнал «Фармакология и токсикология», а учебники по фармакологии могут, как правило, использоваться для преподавания токсикологии. За многие века формулировка не изменилась: лекарство — снадобье, дарующее исцеление, яд — зелье, способное убивать. Принципиальной разницы между лекарством и ядом нет и не может быть. Всякое лекарство превращается в яд, если его концентрация в организме превышает определенный терапевтический уровень. И почти любой яд в малых концентрациях может найти применение в качестве лекарства.
Профессор Штерк написал несколько работ об опытах с ядовитыми препаратами, которые поставил на себе. Эти работы были опубликованы в Вене на латинском языке и затем переведены на немецкий и английский языки.
Антон фон Штерк искусно пользовался многообразными ядами. Среди них он отдавал предпочтение растению цикуте (яд, который принял Сократ, когда его осудили на смертную казнь «за развращение молодежи»), альпийской траве аконит, в клубнях которой содержится сильный яд; осеннему безвременнику, цветущему поздним летом на лугах, яд которого в состоянии вызывать холерину и даже паралич дыхательных центров, его раньше превозносили как средство от подагры; ломоносу, охотно применяемому в декоративном садоводстве, несмотря на ядовитость; белене, которая содержит такой яд, что даже в малых дозах он одурманивает, и некоторым другим травам (conium maculatum, белладонна, datura stramonium, hyosciamus, colchicum).
Фармакологи древности очень много занимались уже упоминавшейся цикутой, а когда, наконец, удалось добыть из нее кониин, интерес к цикуте повысился еще больше. Во многих экспериментах была испробована физиологическая действенность кониина, про который думали, что он мог бы иметь большое значение и как лекарство. В результате опытов было установлено, что этот наркотик вызывает смерть животных от паралича дыхательных мышц, но влияние его на человека еще не было известно. Цикута назначалась для приема внутрь при опухолях грудной железы. Штерк сообщает, что «вылечил цикутой опухоль, величиной с кулак, разъедаемую злокачественной язвой».
Из ядовитых трав Штерк делал настойки и пил, проверяя их действие на себе, причем он отдавал себе отчет, что имеет дело с ядовитыми и очень опасными растениями. Даже при душевных расстройствах своих пациентов он не отступал от своего принципа лечения. Примеру Штерка последовали другие врачи. Они стали производить на себе опыты с ядовитыми растениями, минеральными веществами, растворами и прочими всевозможными субстанциями. Поле для экспериментов было достаточно обширно, и предшественники современной химии старались производить на себе опыты с такими веществами, взятыми из мира растений и минералов, которые применялись в народной медицине и казались полезными также и ученым медикам.
Среди этих медиков следует назвать, например, Ладзаро Спалланцани (1729–1799), одного из самых знаменитых и оригинальных естествоиспытателей XVIII века. Стоит заметить, что науке повезло, поскольку его отцу-юристу не удалось заинтересовать молодого Ладзаро красотами объемистого свода законов. Хотя среди его многочисленных и крупных работ опыты с лекарственными средствами на самом себе занимали незначительное место, он все же заслуживает того, чтобы быть здесь упомянутым. Примерно к тому же времени относятся опыты, проведенные на себе Джозефом Коллинзом, ставшим последователем Штерка и подобно ему испытавшим на себе действие целого ряда ядовитых растений.
Антон фон Штерк не был первым, кто применил яд к лечению болезней. Уже в 85 году н.э. древнегреческий врач Диоскорид, один из наиболее значительных ботаников и фармакологов древности, в сочинении «Алексифармака» привел подробное описание действия ядов. Диоскорид Педаниус, из Аназарбы (Киликия, Малая Азия) жил в царствование Нерона и Веспасиана, был современником Плиния Старшего. Относительно его жизни известно, что в качестве врача он сопровождал римские войска, посетил многие страны и лично изучал многие растения. Выдающееся значение имело написанное им в 70-х годах на греческом языке сочинение «О лекарственных средствах», в котором дано систематическое описание всех известных в то время медикаментов растительного, животного и минерального происхождения.
Наибольшее внимание Диоскорид уделял врачебным средствам растительного происхождения; он описал около 600 растений и сгруппировал их по некоторым морфологическим признакам. Излагая способы добывания и приготовления лекарственных средств, он дал сведения о ряде химических манипуляций (возгонка, перегонка, кристаллизация). Им указаны способы получения ртути из киновари, а также медного купороса, свинцовых, медных и цинковых препаратов и мазей и т.п. Он описал масла и жиры, красители и яды органического происхождения. Сочинения Диоскорида, сопровождавшиеся комментариями виднейших ботаников XVI и XVII веков, сыграли значительную роль в разработке систематики растений.
Если Диоскорид первый стал применять мышьяк как терапевтическое средство, то один из основоположников токсикологии Никандр Колофонский в произведении «Об ядах и противоядиях» впервые в медицинской литературе упоминал о свинцовых параличах. Ученый-иезуит Атанасиус Кирхер (1602–1680) в 1678 году в своих таблицах о металлических ядах указал, что мышьяк вызывает паралитические спазмы.
Позже яды стали называть именами мифологических персонажей. Так, согласно греческой мифологии, судьбой человека управляют три богини: Клофо, Атропа и Лахезис. В одной из скульптурных композиций все они имеют образы юных дев. Клофо, увенчанная плодами, держит веретено и нить человеческой жизни, которую мрачная и неумолимая Атропа, с ветками скорбного кипариса на голове, собирается перерезать, а Лахезис вынимает из урны шар, чтобы предначертать на нем судьбу человека. По имени злой Атропы назван один из сильнейших ядов — атропин, содержащийся в красавке и белене.
История хранит немало тайн, связанных с использованием ядовитых свойств продуктов минерального, растительного и животного происхождения. Одну из первых попыток классифицировать яды сделал древнеримский врач Гален, а древнеримский историк Гай Светоний Транквилл описал технологию приготовления ядовитых снадобий и способов их применения. Он пишет, что самовлюбленный и развратный император Нерон, прославившийся своей жестокостью, начал серию злодейских убийств с отравления в 54 году н.э. императора Клавдия. Хотя Нерон и не был непосредственным исполнителем этого убийства, но знал о нем и не пытался этого скрывать. Белые грибы он всегда называл с тех пор «пищей богов», потому что именно в них Клавдию подмешали отраву.
Подобным же образом Нерон расправился с Британиком, которого он опасался как возможного претендента на престол. Получив яд от известной в Риме отравительницы, закончившей жизнь на плахе, Лукусты, владевшей секретом составления разнообразных зелий и поставлявшей их для царского двора, Нерон велел прислуге подмешать его в пищу соперника. Однако доза оказалась недостаточной, и Британик отделался расстройством желудка. Тогда жестокий правитель Рима велел Лукусте приготовить более сильную отраву. Заказ был исполнен в срок и в присутствии Нерона «улучшенное снадобье» испытали на козле, который околел, промучившись 5 часов. После повторного упаривания дьявольское зелье дали поросенку, и тот издох на месте. Лишь после этого Нерон приказал подать отраву к столу и поднести обедавшему с ним Британику. После первого же глотка тот упал замертво. За это «благое» дело император пожаловал Лукусте богатые поместья и разрешил иметь «учеников». Услугами Лукусты также пользовался развратный император Калигула, который, побуждаемый ревностью, убил родную сестру, которая была от него беременна, и сам вскоре был убит преторианцами.
Применение ядов в качестве орудия убийства приобрело особенно широкий размах в Средние века, когда человечество сделало несложный, но страшный вывод: «Яд труднее распознать, чем врага». Папа Пий VI и его сын Цезарь Борджиа с помощью ядов избавились от многих политических противников, пополнив папскую казну их наследством. О многочисленных случаях использования ядов в преступных целях Тоффаной повествует летопись XVIII века. Эта худенькая неаполитанка, по ее собственному признанию, отравила более 600 человек. Причем в список жертв были занесены даже римские папы. Излюбленный яд, «аква Тоффана», которым пользовалась отравительница, представлял собой водный раствор соединений мышьяка. Этим ядом был отравлен академик Кондорсе, английский поэт Честертон и др.
Далеко из тумана веков вырисовывается силуэт доминиканца Альберта Великого (фон Больштедский) (Albertus Magnus, 1193–1280), снискавшего титул «всеобъемлющего доктора» (doctor universalis), «Великого в магии, еще более Великого в философии и величайшего в теологии» человека. Он не был королем или вельможей и титул «Великий» получил от современников и потомков за необыкновенную эрудицию и глубину научных познаний. Увы, за эти же качества он был обвинен в колдовстве. Однако Везалий, эрудиция которого никогда и никем не оспаривалась, называет его «великим лжеученым». Его труды были изданы в 1651 году в двадцати одном томе, и в них, на радость отравителям, он переоткрывает мышьяк, серовато-белые кристаллы которого унесут многие жизни.
Алхимики Екатерины Медичи (Козимо и Лоренцо Руджери) соперничали между собой в изобретении изощренных отрав. Карлу IX подсунули пропитанную мышьяком книгу. Известны ухищрения и почище: надушенные перчатки; отравленная свеча; букет живых цветов, чей запах приносил мгновенную смерть; башмаки, надев которые упал бездыханным Хуан Австрийский. Верхом остроумия в те времена считался нож, лезвие которого с одной стороны было намазано отравой. Хорошенькая фрейлина предлагала сгоравшему от любви кавалеру разделить с ней персик и спокойно съедала свою половину, в то время как несчастный влюбленный, съев вторую, корчился в муках у ее ног. Или вспомним помаду, предназначавшуюся для госпожи де Сов, дабы она своим поцелуем отравила Генриха Наваррского.
После этой подборки фактов ответ на вопрос, яд ли (или лекарство) мышьяк, кажется простым. А между тем, как и змеиный и пчелиный яды, мышьяк используется для лечения многих заболеваний. Применяется в медицине дурман и белена, орех св. Игнатия и стрельный яд кураре, красавка и наперстянка, спорынья и аконит.
Профессор Штерк был одним из первых, кто ввел в клиническую медицину практическую фармакологию. Поразительно другое: он применял растительные вещества в таких дозах, что они только случайно не убивали больного. Во времена врачевания Штерка были и другие крайности — лечили металлами: сурьмой, ртутью, свинцом, золотом и т.п. Из других средств Штерк использовал обычные в то время процедуры: прием слабительных, кровопускание, ванны и душ из холодной воды и модное лечение электричеством. 11 февраля 1803 года, в Вене, Антон фон Штерк отправился на небеса и предстал перед очами Высшего судии.
