Джеймс Джойс

Джеймс Джойс
Born
1882-02-02
Died
1941-01-13
Родители
Father: 
Джон Станислас Джойс
Mother: 
Мэри Джейн Марри

Судьба каждого писателя — это судьба постоянных поисков собственной темы и своего мифа. Прошел этот путь и ирландский писатель Джеймс Джойс. Он без­успешно пробовал себя в поэзии и драматургии, более удачным было обращение к коротким рас­сказам, в которых уже слегка уга­дывался ритм его неповторимой прозы. В итоге Джойс пришел к роману, в котором и проявил себя как великий писатель.

Джойс был не единственным прозаиком в XX в., кто довел роман до такого совершенства, после которого этот жанр был уже полностью исчерпан. Рядом с ним можно поставить двух других преобразователей европейского ро­мана — Франса Кафку и Марселя Пруста, чьи произведе­ния тоже отличали необычная писательская манера, фан- тасмагоричность образов, ассоциативный язык. Но никто так смело и рискованно не экспериментировал с языком, как Джойс. Его знаменитый метод «потока сознания» или внутреннего монолога вызвал целую серию подражаний. Но сколько ни пытались эпигоны воспроизвести его, все оказывалось напрасно. Ибо достойно подражать Джойсу невозможно.

До конца понять произведения писателя, особенно «Уллиса» и «Поминки по Финнегану», нелегко даже самому глубокому интеллектуалу. Немного проще с жизнью Джей­мса Джойса, с его судьбой, которая мало чем напоминала изощренно-психологические приключения его героев.

Детские и юные годы Джеймса прошли в Ирландии 80— 90 гг. XIX века. Его взгляды и характер формировались под сильным религиозным влиянием, гнет которого испытал на себе позже и другой знаменитый дублинец — Сэмюэл Беккет. Страстные политические и религиозные споры были для юного Джеймса привычным явлением. Его мать, как ревностная католичка, была неистово предана церкви; отец же, приверженец сторонников буржуазно-либеральной пар­тии Ирландии (Гомруль), был, наоборот, резко настроен против церкви. Подобные разногласия послужили 9-летне­му Джеймсу поводом для написания его первого полити­ческого памфлета под вызывающим названием «И ты, Хили». Памфлет был направлен против одного из видных ирландских политических деятелей, сеявшего разногласия среди партийных лидеров.

Семья Джеймса жила очень бедно. Отец был человеком беззаботным, любящим весело провести время. И хотя он постоянно напоминал окружающим о величии своих дво­рянских предков, сам же, переменив в своей жизни множе­ство профессий, нередко оставался без заработка. Поэтому семейству, выселяемому за неоплату жилья, частенько при­ходилось переезжать с квартиры на квартиру. И тогда на улицах Дублина можно было наблюдать необычную про­цессию Джойсов со всем домашним скарбом, во главе ко­торой шли младшие дети, коим поручалась самая почетная роль — нести фамильные портреты.

В 10 лет Джеймс стал воспитанником иезуитского кол­леджа. Но на этом религиозное воспитание не закончи­лось. Оно продолжилось в университете «Юниверсити Кол­ледж», которым руководили иезуиты. Правда, здесь Джойс был более свободен и наряду с изучением теологии, трудов Фомы Аквинского, всерьез увлекся литературой. Студент Джойс с удовольствием посещал литературный кружок и выступал с критическими статьями в университетском жур­нале. В качестве литературного образца для себя он выбрал творчество Генриха Ибсена. И когда в 1899 г. вышла пьеса Ибсена «Когда мы, мертвые, пробуждаемся», семнадцати­летний Джеймс не только написал статью о драматурге, но и послал ему восторженное письмо.

В том же 1899 г. Джойс принял участие в создании Ир­ландского национального театра. Однако вскоре понял, что его представления о драматургии не совпадают с позицией директоров театра: писателей Э. Мартина, Дж. Мура и В. Йетса. В итоге Джойс написал статью, где упрекал руководство театра, не решавшегося ставить пьесы Ибсена, Толстого, Гауптмана. Университетский журнал отказался печатать ста­тью и Джеймс издал ее за своей счет отдельной брошюрой. В ней он высказывал мысль о том, что истинный художник должен держаться подальше от «толпы», его удел — изоля­ция от всего общества, только одиночество является непре­менным условием для серьезного творчества.

Над своими первыми литературными произведениями Джойс работал долго и мучительно. Начало было положе­но сборником рассказов «Дублинцы», который он писал три года, с 1903 по 1905, но опубликовал его с огромными трудностями только спустя десять лет. Вначале он пытал­ся напечатать книгу в Дублине. Друг семьи Джойс, глава издательства «Маунзел» Джордж Роберте, слывший либе­ралом, даже заключил с ним контракт на ее издание, но, познакомившись с рукописью, ужаснулся не только ан­тибританским выпадам писателя, но и тем, что многие соотечественники без труда могли узнать себя во многих джойсовских персонажах.

Боясь прослыть ретроградом, Роберте все же решился напечатать эту скандальную книгу. На его счастье, этому помешал наборщик, который заявил, что под страхом смертной казни не станет печатать книгу, столь оскорби­тельную, с его точки зрения, для Ирландии. Вот тут-то Роберте понял, что дело приняло слишком серьезный обо­рот, и в сентябре 1912 г. сжег гранки рукописи, которая пролежала в его издательстве без малого три года. Исто­рия с публикацией «Дублинцев» навсегда осталась для Джойса незаживающей раной. Отчасти поэтому в 1939 г., будучи уже в зените славы, он отказался от приглашения стать членом Ирландской литературной академии.

Этот скандал стал последней каплей, переполнившей чашу терпения Джойса: он принял окончательное реше­ние покинуть Ирландию и уехать на континент. В сере­дине 1910-х годов он жил сначала в Триесте и Цюрихе, где преподавал английский язык; а с 1920 г. — в Париже.

Джойс еще раз попытался издать «Дублинцев» в Анг­лии, но английские издатели поставили суровые условия, потребовав переделать сюжет некоторых рассказов, смяг­чить и сгладить в них острые моменты. Джойс как мог отстаивал свои авторские права. В одном из писем он так объяснял замысел книги: «Моим намерением было напи­сать главу духовной истории моей страны, и я выбрал местом действия Дублин, потому что этот город представ­лялся мне центром паралича. Я пытался представить его равнодушной публике в четырех его аспектах: люди в дет­стве, в юности, в зрелом возрасте, общественная жизнь».

Уже в период написания «Дублинцев» Джойс начал работу над автобиографическим романом, которому по­святил десять лет напряженного труда. Сначала он имел название «Стивен-герой», но по мере реализации автор­ского замысла, книга разрасталась, пока окончательно не оформилась в роман «Портрет художника в юности».

Это произведение исподволь готовило почву для глав­ного произведения Джойса — романа «Улисс», который был напечатан в 1922 г. За те семь лет, пока писался роман, в мире произошло немало драматических событий — Пер­вая мировая война, революция в России, партизанская вой­на ирландцев против английского господства, гражданская война в Ирландии. И хотя писатель жил вдали от эпицент­ра этих событий, он чутко улавливал трагический характер этих катаклизмов. «Улисс» был и ответом на эти события, и способом реализации универсального подхода к явлениям жизни, который наметился еще в «Дублинцах».

Был и вдохновитель этой книги, перед которым Джойс всегда преклонялся, — великий Гомер с его величествен­ной эпопеей «Одиссея». Следуя построению гомеровской поэмы, писатель разделил свою книгу на 18 эпизодов, в точности соответствующих песням «Одиссеи». На этом сход­ство с Гомером, собственно, и заканчивается. «Улисс» пол­ностью принадлежит творческому воображению Джойса.

Действие романа происходит в течение одного дня — 16 июня 1904 г. События этого дня переданы через вос­приятие главных героев — Леопольда Блума, дублинского еврея, агента по сбору объявлений для газеты (параллель с гомеровским Одиссеем) и Стивена Дедалуса (параллель с сыном Одиссея Телемаком).

Стивен Дедалус показан в период, когда он переживал крушение своей мечты — стать в области искусства «мис­сионером для Европы». Вызванный из Парижа к умираю­щей матери, он остался в Дублине и вынужден препода­вать историю в колледже. Образ Стивена — это образ художника в разладе с обществом, с самим собой.

В образе Блума несколько аспектов. Это «маленький человек», испытывающий давление не принимающего его общества, представитель нации, которую всюду пресле­дуют. Блум в то же время и Одиссей, и постоянно гони­мый Вечный жид.

Для Блума все в жизни складывается драматично. Ког­да-то давно умер в младенческом возрасте его сын, но память о нем до сих пор жива. Блум любит свою жену Молли, но страдает из-за ее частых измен. И только в Стивене он видит какой-то проблеск надежды, вплоть до того, что по замыслу Блума Стивен мог бы изменить об­раз жизни Молли, став ее любовником. А символически — и заменить потерянного некогда сына. Однако внешняя канва лишь начало «вхождения в роман». Главные собы­тия происходят в сознании героев.

«Улисс» — это и пародия, и гротеск, и ирония, и сти­лизация, т. е. смешение всех известных стилей и пи­сательских приемов, которые даны в том самом «потоке сознания», которое стало главным литературным откры­тием Джойса. Мысли героев перегружены ассоциациями, намеками, цитатами из мифологии, истории, поэзии, тео­логии, философии и филологии.

«Улисс» — вообще твердый орешек для любого, даже самого эрудированного читателя. Известный швейцарский философ Карл Юнг, человек разносторонне образованный, писал Джойсу: «Ваша книга в целом заключала для меня бесконечно много трудностей, и я размышлял над ней око­ло трех лет, прежде чем мне удалось войти в нее».

Чтобы понять этот роман, требуются, как минимум, знания энциклопедиста и владение основными европей­скими языками (Джойс их знал более десяти).

Чтобы оценить пародийные способности Джойса, при­дется пройтись по всей английской литературе, над кото­рой он вдоволь поиздевался, т. е. прочесть всего Гиббона, Берка, Голдсмита, Диккенса, Рескина, Ньюмена, Бернса и еще добрую дюжину других писателей.

Чтобы понять всю степень сарказма Джойса в адрес английской журналистики, следует поднять подшивки га­зет по крайней мере за 15—20 лет того века.

Для того чтобы понять писательскую мысль Джойса, надо основательно проштудировать, по меньшей мере, Рабле, Монтеня и Декарта.

Чтобы оценить всю степень раскованности Джойса, надо перечитать все эротические и порнографические ро­маны или эпизоды из них, начиная с Апулея и Петрония и заканчивая хотя бы Лоуренеом. Кстати, по этому пово­ду писатель Арнольд Беннет замечал: «Эта книга... более непристойна, неприлична, зловонна и беспутна, чем боль­шинство откровенно порнографических книг. Джеймс Джойс не останавливается ни перед чем. Он не запрещает себе ни единого слова. Условности разбиты вдребезги, настоящий шок заставляет выронить книгу из рук. Оп­равдана ли полученными результатами ошеломительная непристойность книги? Должен честно сказать: лучшие места в ней все же оправдывают...»

Подобная реакция критиков — не редкость в литера­туре XIX и XX веков. Нечто похожее было с Флобером, Мопассаном, Толстым, а позднее — с «Лолитой» Набоко­ва. Но если суметь увязать откровенные сцены с общим замыслом романа, то станет понятно, почему Джойс уде­лил такое внимание интимной жизни героев.

Начав свое авангардное шествие в начале 20-х годов XX века, «Уллис» до сих пор остается для большинства читателей закрытой книгой. Как, собственно, и сам пи­сатель, неясно каким образом пришедший к своим гени­альным прозрениям.

Конец жизни Джойса был не менее драматичным, чем судьба героев «Улисса». Задолго до своей кончины писатель практически ослеп. Чудом окулисты Франции вернули ему способность хотя бы немного видеть. И для того чтобы он мог читать, ему писали на больших листах плотной бумаги громадные буквы. Он практически не интересовался ново­стями в литературном мире, да и в житейском тоже, живя отшельником в своей неуютной парижской квартире.

Умер Джеймс Джойс 13 января 1941 г., так и не поня­тый своими современниками. И только годы спустя, на- конец-то, хотя и не полностью Джойс был все же «рас­шифрован». И тогда стало ясно, что в XX веке творил один из самых отважных гениев эпохи модернизма.