Табачный король

Силу воли, энергию и целеустремленность Джеймс Дюк унаследовал от отца, Вашингтона Дюка. Мать скончалась, когда Джеймс был еще младенцем. Во время Гражданской войны семья была вынуждена спасаться бегством, а когда возвратилась назад, оказалось, что на принадлежавшей отцу табачной ферме в Дареме (штат Северная Каролина) уже другие хозяева. Вашингтон Дюк, не колеблясь, нанялся на ферму работником и вскоре вернул ее себе.

Не будучи особенно способным к учению, Джеймс Дюк восполнял этот недостаток упорным трудом и в студенческие годы добился успехов даже в математике. Но, главное,

он умел «делать деньги». По его словам, в самом начале карьеры он задавался вопросом: «Если Рокфеллер добился таких результатов с нефтью, то почему бы мне не попробовать сделать то же самое с табаком?»

Возможно, такая мысль пришла ему в голову потому, что в США тогда еще не было рынка сигарет, хотя повсеместно продавался рассыпной табак для сигарет- самокруток. Дюку предстояло создать такой рынок и значительно расширить табачное производство в стране и за рубежом. И он создал табачный трест, сравнимый по значению со «Стандард ойл».

Дюк-младший был честолюбив: его не прельщала перспектива пойти по стопам отца, а было нужно собственное дело. Еще будучи подростком, он попросил у отца тысячу долларов, чтобы начать свой табачный бизнес, но иместо этого тот сделал его партнером по семейной фирме. В 25 лет Джеймс Дюк был уже президентом крупной Компании, претендующей на лидерство среди производителей табака.

В это время ему пришла мысль начать выпуск папирос. Популярные в Турции и России, эти табачные изделия попали в Европу во время Крымской войны, а из Европы — в Америку. Но и в 1869 году выпуск папирос в США не превышал 2 миллионов в день. Их изготовление было трудоемким и дорогим. Дюк изменил этот процесс, приобретя и усовершенствовав машину, которая могла выпускать до 100 тысяч папирос в день. Его продукция подешевела с 8О центов до 30 центов за тысячу. Снизив цены, он начал бороться за увеличение продаж, причем не только в США, но и за рубежом. Через 9 месяцев Дюк продал 30 миллионов папирос, а к 1899 году его компания производила почти миллиард папирос в год, примерно половину объема национального производства.

Одержав эту победу, 27-летний Дюк решился бросить вызов главным конкурентам из Нью-Йорка и открыл там папиросную фабрику. Началась «папиросная война». В итоге Люк заставил пойти на переговоры даже самые крупные фирмы. Кончилось тем, что крупные компании объединились в «Американскую табачную компанию». Рассказывали, что между руководителями вышел спор, кому быть ее президентом. Решили сравнить статистику продаж разных Фирм и предоставить право назначения президента фирме с наименьшими убытками. Выяснилось, что прибыль была только у компании Дюка. Он и стал президентом «Американской табачной компании».

Но тут Дюк столкнулся с новой угрозой: группа инвесторов во главе с Оливером Пейном из «Стандард ойл» начала скупать акции новой компании. Они собирались захватить над ней фактический контроль, оставив Дюка номинальным руководителем. Дюк лично отправился на ветречу с Пейном и заявил ему, что если они исполнят свой план, он просто уйдет с поста президента. Пейн был поражен. «Что же вы будете делать потом?» — спросил он. Дюк ответил, что продаст свои акции и создаст новую компанию. Пейн отступился — он вовсе не хотел конкурировать с Дюком.

Затем Дюк отправился в Англию и купил популярную марку «Огден». Английские конкуренты Попытались разо рить его, заключив выгодные с розничными торговцами со глашения об эксклюзивной продаже папирос. Они полага ли, что, когда Дюк поймет их уловку, будет уже поздно. Но Дюк получил сведения об этих планах по телеграфу и пред ложил еще большие льготы розничным торговцам при ус ловии, что они будут бойкотировать продукцию других про изводителей. Наконец, соперники решили прийти к согла шению и объединить усилия с Дюком. Имея базу в Англии, Дюк начал продавать свои папиросы в Японии, Индии, Китае, Австралии и других частях света.

В 1911 году правительство обязало Дюка расчленить его огромную табачную империю, над созданием которой он столько трудился. Тогда Дюк переключился на электроэнер гетику — еще в 1905 году он участвовал в создании в «Южной электрической компании», которая впоследствии по строила множество гидро- и теплоэлектростанций.

Дюк был известен щедростью по отношению к партнерам и служащим — он как-то похвастался, что «произвел на свет» больше миллионеров, чем кто бы то ни было и Америке. Он был неприхотлив: начиная работу в Нью-Йорке, жил в проходной комнате. Рассказывали также, что в молодые годы, когда в фирме отца он выполнял работу коммивояжера, то ради экономии денег никогда не пользовался гостиницами. Днем он встречался с клиентами — розничными торговцами, а ночью в товарном вагоне переез жал в другой город, где предстояла очередная встреча и переговоры. Дюк постоянно боролся за эффективность, обращая внимание на малейшие детали. На нью-йоркской фабрике у него работали пять женщин, которые подписывали сертификаты качества продукции. Одна из них выдавала вдвое меньше сертификатов, чем ее товарки. Дюк вы яснил почему: у нее были длинные имя и фамилия — Мэгги Мак Коничи. Дюк предложил ей подписываться коротким псевдонимом — женщина согласилась и удвоила выработку.

Строя и расширяя табачную империю, Дюк сколотил состояние в 140 миллионов. Незадолго до смерти он выдели 40 миллионов на учреждение «Фонда Дюка», задачей которого была подготовка для штата Северная Каролина «проповедников, учителей, юристов, химиков, инженеров и врачей». Этот фонд помогал также сиротским приютам, Методистской епископальной церкви и «Тринити Колледжу», который в этой связи сменил название на «Университет Дюка». После смерти Дюка в 1925 году, в соответствии с (авещанием, первоначальный дар в 40 миллионов был удвоен, так что Университет имени Дюка стал самым богатым в США. В 1934 году Фонд Дюка, получая финансирование от «Электрической акционерной компании», также носящей его имя, помогал 4 университетам, 150 больницам, 50 приютам и примерно 1000 методистских общин.

У Джеймса Дюка и его второй жены Наналины был один ребенок — дочь Дорис, родившаяся в 1912 году. Она стала единственной наследницей 100-миллионного состояния. Газеты именовали ее «едва ли не самой богатой наследницей в мире» (у ее ближайшего конкурента, сына Вильяма К. Вандербильта, наследство оценивалось в 60 миллионов). Еще в детстве Дорис получала мешки писем с просьбами о помощи. Отец засыпал ее игрушками, собачками и другой живностью, покупал ей пони и экипажи. Он купил ей швейцарские часы из мрамора и золота, а свой персональный вагон назвал «Дорис».

Спасаясь от фоторепортеров и любопытствующей публики, Дорис уехала на Гавайские острова, где вела до странности уединенный образ жизни, но слыла едва ли не лучшей в мире серфингисткой. Там, на Гавайях, она подружилась с жившей по соседству первой леди Филиппин Имельдой Маркое. После того как Фердинанд и Имельда Маркое были вынуждены бежать с Филиппин и в 1988 году в США были обвинены в мошенничестве и вымогательстве, Дорис Дюк внесла за них залог в 5,3 миллиона долларов. Она заявила, что хранит верность друзьям и что ей стыдно за то, как в США обращаются с Имельдой и ее больным мужем.