Антонио Ринальди

Антонио Ринальди

(1709—1794)

Своими творческими поисками Ринальди вместе с другими современными ему зодчими России вырабатывал принципы нового архитектурного стиля – классицизма, отразив одновременно тенденции барокко, переплавленные эстетикой классицизма в новую архитектоническую систему, в новые композиционные приемы и новый декор интерьеров.

Вместе с тем Ринальди оставался мастером с ярко выраженной индивидуальностью. Его почерк виден сразу, легко узнается и читается в ринальдиевском каноне трактовки ордера, в свойственной только ему прорисовке деталей. Не случайно в литературу вошло такое выражение, как «цветок Ринальди». Велико значение творчества Ринальди в использовании синтеза искусств. Можно утверждать, что ему принадлежит наиболее видное место среди архитекторов-современников.

Антонио Ринальди родился около 1709 года в Италии. Вероятнее всего, Антонио принадлежал к достаточно почтенному дворянскому роду. Место его рождения неизвестно, но можно предположить, что он был уроженцем юга страны, ибо его учитель Л. Ванвителли, работавший в Неаполе, брал учеников из близлежащих мест. Именно Неаполь сыграл значительную роль в развитии Ринальди как архитектора.

Антонио вместе с другими учениками участвовал во многих постройках Ванвителли – в этом заключался метод обучения мастера. Уже сформировавшимся архитектором в 1740—1745 годах Ринальди руководил в Пезаро строительством собора для монастыря Св. Магдалены, спроектированного Ванвителли. Участвовал Ринальди и в возведении монастыря Св. Августина в Риме.

Самое значительное произведение Ванвителли – дворец в Казерте. Это сооружение вошло в историю архитектуры как одно из выдающихся произведений позднего итальянского барокко. Ринальди сотрудничал с Ванвителли, причем, по его просьбе, на начальном этапе проектирования ансамбля в Казерте. Это говорит о том, что Ванвителли уже тогда высоко ценил Ринальди и находил у него полное понимание своих замыслов.

Ринальди стал одним из первых представителей новой волны итальянских зодчих, которые во второй половине 18-го столетия нашли в России свою творческую родину. Об условиях, выдвинутых Ринальди, можно узнать из письма графа М. Воронцова к графу Вьельке, отправленного в январе 1751 года. Из контекста письма явствует, что Вьельке охарактеризовал Ринальди как «искусного архитектора», достойного поступить на службу к гетману Малороссии К. Разумовскому, брату всесильного фаворита Елизаветы Петровны. Контракт состоял из шести пунктов. Он определял срок службы – семь лет, обязанность Ринальди обучать русских учеников архитектуре, годовой оклад в тысячу двести рублей, оплату проезда в Россию и на родину в случае возвращения. Согласно второму пункту контракта, Ринальди брал на себя обязательства отправиться на Украину «…для выполнения построек, которые ему будут поручены». Воронцов просил передать Ринальди, что «…он может надеяться на особые милости гетмана, по мере того как он даст последнему доказательства своего искусства и своего хорошего поведения».

До своего отъезда в Россию Ринальди побывал в Англии. Архитектор приехал в Батурин в 1752 году для почетной и ответственной работы: он должен был создать новую столицу обширного и богатого края. Здесь же архитектору надлежало возвести резиденцию для правителя Украины. Одновременно с постройкой резиденции в Батурине Ринальди проектирует каменный дворец Разумовского в Глухове.

Исследователь русской архитектуры Г.К. Лукомский не без основания отметил в своей статье «Два таинственных дворца Разумовских»: «Обзор архитектурного наследия, оставленного членами семейства гр. Разумовских, может составить лучшую страницу в истории зодчества России. В Черниговском крае сохранилось особенно много памятников искусства».

В круг украинских произведений Ринальди входит и храм Воскресения Христова в Почепе.

Созданное Ринальди в различных городах России хотя и отмечено присущим ему талантом и мастерством, однако не является главным в его творчестве. Лучшие произведения, которые определили значение зодчего в истории русской и мировой архитектуры, были созданы в Петербурге куда он приехал, зарекомендовав себя работой у графа Разумовского. Здесь он тотчас получил интересные и перспективные заказы. В 1754 году Ринальди становится архитектором «малого двора», как тогда именовалось ближайшее окружение наследника престола – будущего императора Петра III, по предложению которого Ринальди начинает большие работы в Ораниенбауме, продолжавшиеся более двух десятилетий. Цикл первых ораниенбаумских работ стал прелюдией всего петербургского периода творчества зодчего.

Как явствует из письма Ринальди, в 1761 году он уже обладал прочным положением первого придворного архитектора наследника престола. Следует отметить, что он называл себя архитектором великой княгини, то есть будущей Екатерины II. Архитектор в то время, по его словам, получал 1500 скуди в год, имел карету, прислугу, дом «…и великолепные подарки, в зависимости от обстоятельств». Именно поэтому Ванвителли в письме, датированном 1762 годом, отмечал, что смерть Елизаветы Петровны «очень большая удача для Сеньора Антонио Ринальди, так как Великая Княгиня, которой он тоже служил, и есть Царица наследница, которая сейчас правит, она молода и будет жить много лет».

После воцарения Екатерины II Ринальди становится ведущим архитектором Петербурга. Он проектирует и возводит дворцы, триумфальные колонны, арки, храмы, театральные здания и другие сооружения. При этом Ринальди проявляет себя в равной степени и как создатель законченных дворцово-парковых ансамблей в Ораниенбауме, Гатчине, и как крупный градостроитель, сооружения которого стали определяющими доминантами композиционного развития центральных районов столицы.

Образным отражением значимости Ринальди в период высшего расцвета его творчества является местонахождение его собственного дома. Он был приобретен зодчим в 1768 году у одного из самых знаменитых мастеров резного дела П. Лункера, с которым Ринальди связывала длительная совместная работа. Этот небольшой трехэтажный дом находился рядом с Зимним дворцом.

Первое десятилетие пребывания Ринальди в Петербурге его творческие интересы были сосредоточены на строительстве в Ораниенбауме дворца Петра III, Оперного дома и ансамбля Собственной дачи с его главными постройками – Китайским дворцом и Катальной горкой.

Когда смотришь на простой и изящный дворец Петра III, на «подлинное чудо полного чудес XVIII века» – Китайский дворец и на чарующе прекрасный павильон Катальной горки, вспоминаются слова Бальзака о том, что «существует весна гения, как существует весна любви». Ораниенбаумские постройки Ринальди – это весна гения.

Ансамбль Собственной дачи следует упоминать с эпитетом «единственный». В этой оценке нет ни грана преувеличения. Действительно, это единственный ансамбль, где зодчему не пришлось делать заметных отступлений от проекта, где одному автору принадлежит и архитектура отдельных сооружений, и планировка парка. Парк Собственной дачи был задуман и осуществлен в синтезе регулярного и пейзажного принципов паркостроения. Здесь тоже нет аналогов. Ни в одном из сохранившихся ансамблей 18-го столетия нельзя проследить с такой удивительной последовательностью и цельностью синтез архитектуры и ландшафта, архитектуры и живописи, пластики и прикладного искусства.

Катальная горка в Царском Селе, построенная Ринальди в 1762—1774 годах, поражает архитектурным замыслом и размахом. Катальная горка – крупное и сложное сооружение. Она стала и одним из самых своеобразных творений зодчего. Павильон Катальной горки по чистоте своих форм, гармонии и соразмерности частей, при некоторой, возможно, парадоксальности такого суждения, напоминает памятники Греции. Он не кажется массивным, хотя размеры его достаточно велики – тридцать три метра. Павильон удивительно пропорционален и представляет собой великолепный пример синтеза архитектуры с природной пространственной средой.

Китайский дворец – единственный памятник рококо в русской архитектуре. В нем неповторимо соединились декоративная прелесть рококо с нарождающимся классицизмом. Китайский дворец относится к числу тех произведений архитектуры, для определения художественной ценности которых трудно подобрать подходящий эпитет – настолько он своеобразен, гармоничен и ярок. К возведению дворца Ринальди приступил в 1762 году.

Облик дворца спокоен и прост. Наибольший художественный интерес представляет северный фасад дворца. Особенно эффектно решен его центральный граненый выступ. В то время как крылья дворца расчленены пилястрами ионического ордера, в композицию граненой абсиды введены полуколонны, придающие парадность общему облику. Этому отвечает и все архитектурно-декоративное убранство. Граненый выступ завершен фронтоном и фигурным аттиком барочного типа. На нем установлены три металлические декоративные скульптуры, окрашенные в белый цвет.

Анфилада парадных комнат Китайского дворца, расположенная по главной оси, включает семь комнат. Три зала парадной анфилады – Зал муз, Большой зал и Большой Китайский кабинет занимают особое положение в композиционном строе дворца. Ось парадной анфилады проходит через центры этих залов, в то время как остальные комнаты анфилады смещены по отношению к этой оси. Кроме того, эти наиболее парадные и самые большие помещения дворца прекрасно освещены окнами-дверями, которые связывают их с парком.

Центральным является Большой, или Овальный, зал, который в XVIII веке называли то Приемным, то Круглым. Граненой абсидой он выступает в фасаде дворца и является центром всей композиции. Этот зал вызывает ощущение парадности и торжественности не только своеобразием архитектурного приема, но и «одеждой» – декоративным убором. Особую нарядность придает Большому залу отделка стен искусственным мрамором.

В 1768 году Ринальди начал возводить грандиозный Мраморный дворец, завершенный в 1785 году. Архитектор решил, что Мраморный дворец будет привлекать внимание не только размерами, благородством форм и пропорций, но и красотой каменных облицовок, выполненных из полюбившихся ему русских мраморов, которые добывали в карьерах вблизи Ладожского и Онежского озер. Можно сказать, что Ринальди явился зачинателем использования естественного камня в архитектуре Петербурга в столь широких масштабах.

Одновременно с Мраморным строился Гатчинский дворец. Надпись над Иорданским подъездом паркового фасада гласит: «Заложен 1766 майя 30, окончен 1781 года».

Гатчинский дворец – памятник переходной эпохи в русском зодчестве 18-го столетия. Наступило время форм более четких и ясных. Для фасадов Гатчинского дворца характерна плоскостная обработка поверхности стен. Наличники окон и арок едва выступают из плоскости. Однородность материала усиливает в облике дворца несомненную графическую четкость. Необходимо, однако, помнить, что открытые галереи с двойной колоннадой в полуциркулях, сквозные проемы арок входа, которые были до перестройки дворца, придавали облику здания несколько большую мягкость, создавая в то же время глубокие перспективные и светотеневые акценты. Они контрастировали с плоскостями стен, не нарушая единства пластического решения.

В Гатчинском дворце Ринальди проявил не только мастерство зодчего но и большое поэтическое чутье, понимание русской природы, красоты неброского на первый взгляд северного камня. Именно это отметил Луначарский, восторгаясь образом Гатчинского дворца: «Самое прекрасное в пудостском камне – его цвет, светло-серый, почти цвет туманного неба. На фоне этого северного неба замок кажется воздушным, почти призрачным, необыкновенно легким. Суровое и строгое здание, превратившееся в свою собственную фантасмагорию, в свой мираж, исполнено непередаваемого очарования…»

Гатчинский дворец – композиционное и образное средоточие всего ансамбля, но полнота его художественной сути постигается лишь в единстве с парком – не менее романтическим и самобытным произведением русской ландшафтной архитектуры. Тайна поэтического обаяния гатчинских парков, и, прежде всего, дворцового, состоит в гармоническом согласии водных пространств озер и их живописного обрамления – разнообразных, искусно подобранных по колориту и форме крон насаждений.

В 1768 году на вновь создаваемой площади планируется главный собор столицы – Исаакиевский. Проекту Исаакиевского собора Ринальди отдал много сил и творческой энергии. Однако его грандиозным замыслам не суждено было воплотиться.

О неосуществленном замысле зодчего можно судить по сохранившейся превосходной модели. Думается, что пятикупольный со встроенной колокольней собор, в значительной степени отмеченный уже своеобразными чертами раннего классицизма, убранный сибирскими и олонецкими мраморами с присущим Ринальди колористическим чувством, мог стать одним из гармоничных элементов объемно-пространственной композиции архитектурного комплекса, раскинувшегося на невских берегах.

В 1770-е годы Ринальди в основном работает в Царском Селе, где предстает профессионалом-виртуозом. Среди китайских сооружений, созданных в Царском Селе, следует, прежде всего, упомянуть проекты Китайского театра и Китайского павильона.

Проект Китайского театра дает возможность в полной мере оценить простоту его объемно-пространственной композиции и стилистические особенности памятника в целом. Единый массив здания заключает в себе зрительный зал, сценическую коробку и лестничную клетку с небольшим вестибюлем, расположенные по оси главного фасада. Со стороны заднего и боковых фасадов сооружение как бы опоясано выступами для артистических уборных, высота которых соответствовала основному объему здания. Во внешнем облике театра причудливые крыши с драконами, росписи с китайскими мотивами, занимавшие большие поверхности, окна со стрельчатыми завершениями. Во внутренней отделке следует отметить рациональное и вместе с тем парадное расположение лестницы, пластично вылепленный зрительный зал с круглой центральной ложей, завершенный удивительно музыкально-певучим по форме плафоном.

Проект Китайского театра следует датировать серединой 1770-х. К этому же времени относится и проект Китайского павильона. Решен павильон в тех же приемах «китайщины», что и театр крыша с изломом, драконы и колокольчики, орнаментальные декоративные росписи.

Но высшим творческим взлетом Ринальди в Екатерининском парке Царского Села является уникальный ансамбль сооружений, имеющих исключительную историко-архитектурную ценность. Один из современников Пушкина назвал Царское Село «пантеоном российской славы». И действительно, Чесменская и Морейская ростральные колонны, Кагульский обелиск и Крымская колонна – как бы отдельные голоса единого патетического архитектурного гимна, посвященного славе русского оружия. Эти мемориальные сооружения дополняют знаменитые Орловские ворота и стоящий невдалеке от Кагульского обелиска небольшой памятник Ланскому.

Самый значительный из «столпов славы», созданных Ринальди, высится над сияющими «светлыми водами» Большого озера: это сооруженная в 1771—1778 годах в честь победы в морском сражении над флотом «Блистательной Порты» в Чесменской бухте Эгейского моря ростральная Чесменская колонна. Памятник покоится на гранитном стилобате в виде усеченной пирамиды, поднимающейся прямо из воды. Колонна выполнена из мраморов светлых тонов в характерной для Ринальди гамме и удивительно гармонирует по цвету с водой и зеленью. Четырехгранная усеченная пирамида основания отделана рустами серо-розового гранита. Венчает колонну скульптура орла, отлитая из темной бронзы и обращенная на восток. Голова орла с хищно приоткрытым клювом резко повернута, правой лапой он держит полумесяц. Совершенная по архитектонике Чесменская колонна стала одним из выдающихся русских национальных памятников, олицетворением морской славы России.

В 1772 году по проекту зодчего завершают возведение монументального каменного здания пеньковых складов на Тучковом буяне. Эта постройка – пример того, как мастерски решил Ринальди в свое время сложнейшую задачу строительства здания утилитарного назначения.

Через два года после утверждения проекта складов на Тучковом буяне, в 1766 году, получает одобрение созданной зодчим проект достройки Князь-Владимирского собора на Петроградской стороне. Собор с его крупными и в то же время легкими куполами – один из первых образцов пятиглавия в Петербурге. Невдалеке от Исаакиевской площади на одном из лучей, идущих от Адмиралтейства, с большим тактом и мастерством Ринальди в 1770-е годы построил церковь Вознесения.

Более тридцати лет жизни Ринальди в России были наполнены интенсивной и разнообразной творческой деятельностью. Несмотря на преклонный по тем временам возраст, он был полон энергии и мог бы еще многое построить, если бы не трагический случай, который произошел во время осмотра возводимого по его проекту Большого театра в Петербурге: Ринальди упал с лесов. Продав дом, он в 1784 году уехал в Рим. Архитектору была назначена пенсия – тысяча рублей в год, которую выплачивали ему пожизненно, пересылая через российского консула в Риме.

Десять последних лет жизни, проведенных Ринальди в Риме, где он жил под опекой своего племянника Сантино Ринальди, зодчий посвятил систематизации своих проектов и рисунков. Ринальди умер 10 апреля 1794 года в Риме.

Источник.100 великих архитекторов.Д.К.Самин