Английский писатель, драматург, критик. Роман «Портрет Дориана Грея»; пьесы «Веер леди Уиндермир», «Идеальный муж», «Как важно быть серьезным», «Неприметная женщина», «Саломея»; сборники лирических сказок «Счастливый принц», «Гранатовый дом»; сборник литературно-критических эссе «Замыслы»; рассказы, очерки.

Отец Оскара, сэр Уильям Ро­берт Уилз Уайльд, считался одним из самых уважаемых граждан Дуб­лина. Его таланты были у всех на виду: замечательный хирург, ис­торик, археолог, этнограф, попу­лярный лектор — чем только не одарила природа отца будущего писателя. Не менее образована была и мать Оскара, леди Джен Франциска Уайльд. Она знала ла­тынь, греческий, несколько евро­пейских языков, сочиняла отнюдь не бездарные стихи, прославлявшие доблесть ирландцев в пору их легендарных подвигов. Но более всего леди Уайльд притягивала светская жизнь.

В этой атмосфере и вырос юный Уайльд. В салоне матери прошли его детские годы, навсегда определив его страсть к высшему обществу, дорогим ресторанам и новомодным, иной раз слишком экзальтированным на­рядам.

Когда Оскару исполнилось 10 лет, отец отправил его в строгую английскую школу. Ученик из Уайльда-младшего вышел посредственный, возможно потому, что не чтение псалмов и проповедей привлекало мальчика. Вместо при­лежного учения он зачитывался романами, любовался окрест­ностями, тоскуя по легкой и свободной домашней жизни.

Вернувшись в Дублин, Оскар стал стипендиатом од­ного из колледжей. Но и здесь обстановка не показалась ему приемлемой. Большую часть времени он проводил в родительском доме, где собиралось все великосветское общество. Тем не менее дублинское учебное заведение Уайльд закончил с золотой медалью, которую получил за работу о фрагментах греческих комедиографов. А в ок­тябре 1884 г. выпускник колледжа приехал в Оксфорд. Тогда и проявилась истинная суть его натуры — выде­ляться среди других, поражать необычностью внешнего облика, скрываясь за маской иронии, парадоксов, остро­умных эпиграмм.

Пришло и время стихов, которые были отмечены пе­чатью античной культуры. Образ, создаваемый Уайльдом для самого себя, углублялся и все больше приобретал черты эстетизма. Вскоре вокруг щеголеватого денди собралось общество восторженных молодых людей. Они увидели в новом Нарциссе проповедника высшего откровения. Даже свое жилище, несмотря на скудость средств, Уайльд об­ставил с претенциозной роскошью, где ковры, вазы, дра­пировки соседствовали с портретами знаменитых актрис и изображениями обнаженных девушек.

В 1881 г. Уайльд издал, скорее всего за собственный счет, книгу «Стихотворения». В вычурных заглавиях и сло­весных переливах было все, что может волновать эсте­та — музеи, путешествия, книги, герои, любовь, боги и ста­туи, озаренные солнцем Греции и Италии.

Несмотря на равнодушие критики, книга обрела нео­жиданно шумный успех, какого давно не знала Англия. После этого Уайльда ожидал еще один триумф, но теперь уже за океаном, в Америке, куда он отправился с чтением лекций об искусстве. Как замечал исследователь творче­ства Уайльда Я. Парандовский: «После лекций Оскара увозили на попойки, и его крепкая голова снискала ему такое уважение, какого он не мог завоевать своей прозой. Еще внукам рассказывали об английском поэте, который мог "перепить дюжину горняков, а потом вынести их, взяв на руки по двое враз"».

Впрочем, на родине, в Англии, Уайльд для многих оста­вался эстетствующим шутом, готовым ради саморекламы на любые литературные фокусы и эксцентричные выход­ки. И надо сказать, он всеми силами стремился поддер­живать в лондонцах такое нелицеприятное мнение о себе. Уайльд рассчитывал свои эскапады до мелочей, включая и оригинальный костюм. И впрямь, его наряд вызывал у публики если не оторопь, то скандальное внимание: ко­роткие штаны до колен, черные длинные чулки, золотис­тый пиджак, украшенный огромным цветком, нередко подсолнечником. И уж совершенно немыслимыми для строгого английского общества были его длинные кудри до плеч.

А между тем Уайльд был неутомимым тружеником, о чем знали только близкие друзья. Завороженный фран­цузской литературой — Бодлером, Бальзаком, Флобером, Гюго, — он приходит к выводу, что мастерство, совершен­ство, музыка языка являются подлинной ценностью ли­тературного произведения. Так возникла поэма «Сфинкс», написанная в тягучем бодлеровском стиле, где, как в сновидении, перед читателем проходят символы кошма­ров, фантастические древние образы, предания. Это был труд ювелира. Как и положено мастеру, Уайльд шлифо­вал каждое слово, каждую строфу, добиваясь их музы­кальности и блеска, похожего на сверканье камней.

Но из-за недостатка средств «Сфинкса» издать было трудно. Уайльд шутил в разговоре с друзьями: «Я собира­юсь издать его в трех экземплярах. Один будет для меня, второй — для Британского музея, третий — для неба. От­носительно Британского музея у меня есть некоторые со­мнения».

И все же ничто не могло повлиять на беспечное отно­шение Уайльда к жизни и творчеству. Когда один амери­канский издатель предложил ему написать за несколько тысяч долларов роман объемом в сто тысяч слов, Оскар ответил: «Мне трудно удовлетворить Ваши желания по той простой причине, что в английском языке нет ста тысяч слов».

В 30-летнем возрасте Уайльд, встретив, как ему тогда казалось, даму сердца, женился на Констанции Ллойд — красивой английской девушке, скромной, робкой, серь­езной, без памяти влюбленной в своего «сказочного прин­ца». К Оскару пришло спокойствие и уверенность в себе. В 1886 г. из-под пера писателя один за другим выходят рассказы и блистательные сказки о Соловье и Розе, о Великане-эгоисте, о Замечательной Ракете, о Счастливом Принце. А в цикле сказок «Гранатовый дом» Уайльд су­мел сплавить воедино и добрую фантазию Андерсена, и филигранную отточенность флоберовского слова. Обе книжки были прохладно встречены критиками, не осо­знавшими их истинной ценности.

Верный самому себе Оскар и на этот раз не придал значения мнению рецензентов. В нем. уже жила новая тема,, фантастически привлекательная, с элементами мистики, великолепными диалогами и целым набором острот и каламбуров. Вырисовывались и два главных персонажа — лорд Генри Уоттон, рассуждающий по- уайльдовски, и юный Дориан Грей, вдохновленный уайль­довскими страстями. Сюжет, навеянный бальзаковским романом «Шагреневая кожа», повествовал о нетленной красоте юноши, который ради сохранения своей моло­дости пошел на сделку с совестью. Все его пороки и преступления находят отражение лишь в портрете, кото­рый с каждым днем и месяцем становится все страшнее. Смерть Дориана Грея, описанная столь же страшно, — естественное следствие его неутолимых желаний и зло­деяний. И лишь с гибелью Дориана портрет обретает первоначальную красоту, словно подтверждая тленность жизни и вечность искусства.

«Портрет Дориана Грея», опубликованный в апреле 1891 г., вызвал в прессе очередную бурю негодования. На что Уайльд не преминул ответить через газету: «Прошу сделать мне любезность предоставить эту книгу Вечнос­ти, которой она принадлежит», закончив на этом дискус­сию с негодующей публикой.

Уайльд знал себе цену. Пьеса «Веер леди Уиндермир» принесла ему новую скандальную славу, но, самое глав­ное, она сделала Оскара богатым. Хотя критики по-преж- нему выражали недовольство вольностями, которые себе позволял писатель, публика была от пьесы в восторге. Зрители считали «Веер леди Уиндермир» самой лучшей, самой блистательной английской комедией. Все билеты были распроданы на много спектаклей вперед, аплодис­менты и восторженные возгласы сопровождали каждое представление.

Пожалуй, это был последний счастливый акт его жиз­ни. Причиной несчастий и дальнейших злоключений Уайльда стала любовь к стройному юноше с золотистыми волосами и глазами цвета фиалки, который появился в его жизни в 1892 г. Звали обворожительного эфеба Альф­ред Дуглас. Он был лордом, сыном маркиза Куинсберри. Любовная дружба, возникшая между знаменитым писате­лем и прекрасным юношей, та самая, которая в наши дни была бы воспринята совершенно спокойно, в викториан­ской Англии привела к трагедии. Слухи о неприличной связи дошли до отца Дугласа. Маркиз был возмущен и оскорблен подтверждением подозрений в неординарных наклонностях сына.

Дошло до судебного разбирательства. На основании показаний свидетелей, обвинявших Уайльда 6 «глубоко непристойных действиях», 11 апреля 1895 г. дело было передано в главный уголовный суд. В течение трех недель ожидания суда над Уайльдом вершился суд обществен­ный. Книготорговцы прекратили продажу его произведе­ний, пьесы Уайльда были изъяты из репертуара. Два его сына, Сирил и Вивианг, должны были оставить школу, словно они были зачумленными.

У Уайльда была возможность исчезнуть из Англии, избежав тем самым судилища. Он не захотел бежать и защищался на суде блистательно и остроумно. Но от су­рового приговора блистательные речи Уайльда не спасли. Вердикт суда гласил: тюремное заключение сроком на два года.

Из тюрьмы Уайльд вышел больным, угнетенным, уни­женным, без всяких средств к существованию. Он уехал в Париж, где поселился в скромной квартирке под именем Себастьяна Мельмона. Последнее его творение «Баллада Рэдингской тюрьмы» — редчайшее по красоте и величию произведение искусства, написанное классически простым языком английских баллад.

30 ноября 1900 г. Оскар Уайльд скончался от менин­гита. Перед смертью он сказал своему другу Роберту Рос­су: «Я не переживу нашего века. Уйду вместе с ним. Мы были созданы друг для друга, а будущему столетию я не мог бы дать ничего нового». Похоронили Уайльда в пред­местье Парижа, на кладбище в Банье. В последний путь его проводили чуть больше двадцати человек.

В одном из своих очерков Уайльд изрек афоризм: «Мас­ка всегда скажет нам больше, чем само лицо». Но ника­кие маски, которые так любил Уайльд, не смогли скрыть подлинной искренности короля жизни и самого великого остроумца XIX столетия.