«Ведьма с уолл-стрит»
Генриетта Ховленд Робинсон Грин была опытным биржевым дельцом. Она — единственная женщина, которой удалось подчинить сугубо мужской мир Уолл-стрит и сколотить состояние не меньшее, чем у самого Джона Моргана. Всегда одетая в уродливое заношенное черное платье, она имела репутацию донельзя злобной особы, за что получила прозвище «ведьмы с Уолл-стрит». Путем «обмана, попрания закона и жестокости эта скаредная, но умная и волевая женщина стала самой богатой в Америке, но и внушающей глубочайшее отвращение» — так отзывался о ней современник.
Гетти Грин родилась в Массачусетсе и была единвенным ребенком в семье квакеров. Отец, имевший долю в местной китобойной компании и занимавшийся
т торговлей с Китаем,часто брал ее с собой на работу. Так что Гетти росла в мире торгашества и бочек со зловонным китовым жиром.
Ее сверстницы читали «Правила благопристойного поведения для леди», а она — биржевые сводки нью-йоркских и бостонских газет.
После кончины отца в I865 году Гетти, которой был 31 год, унаследовала 6 миллионов. Вскоре после этого умерла ее тетка — в наследство от нее Грин причиталось еще более миллиона, но она сочла, что этого мало, и стала требовать по суду получения всего состояния — около 2 миллионов. Она представила в суд весьма подозрительное завещание, из которого следовало, что любые изменения в распоряжении имуществом покойной возможны только с согласия Грин, главной наследницы. Судебная тяжба продолжалась пять лет. Эксперты установили, что подпись под завещанием поддельная, Грин проиграла дело и, чтобы избежать наказания за подлог, бежала в Англию.
В 1867 году она вышла замуж за миллионера, торговца шелком Эдварда Грина. Согласно брачному договору, финансовые дела они вели раздельно. В Англии у них родились двое детей. Проведя 8 лет за границей, Грин возвратилась в Нью-Йорк и занялась биржевыми спекуляциями — скупала акции задешево (особенно в периоды биржевой паники) и перепродавала их задорого. Она также ссужала деньги в рост другим биржевикам во время большой паники 1906 года и немало заработала на их несчастье. Кроме того, на Уолл-стрит она играла на повышение акциями нескольких железнодорожных компаний, вкладывала деньги в правительственные и муниципальные бонды, а также приобрела на 5 миллионов недвижимости в Чикаго.
Скупость Гетти Грин вошла в поговорку. Ее черное, без каких бы то ни было украшений платье и шляпка, которые они никогда не меняла, не только давно уже вышли из моды, но вылиняли от долгой носки. Когда приходило время обеда, из бездонных карманов этого платья она извлекала грязные бутерброды с ветчиной и черствый крекер. Собственным жильем в Нью-Йорке она так и не обзавелась — чтобы не платить налог на недвижимость, а жила в пансионатах. Овсянку она ела холодной, не разогревая, — чтобы сэкономить на керосине. Однажды ее сын Эдвард, катаясь на санках, упал и поранил колено. Грин одела его в лохмотья и привела в больницу для бедных, чтобы не платить за лечение. Но врач узнал ее и потребовал оплаты. Рассерженная Грин увела сына домой и попыталась лечить сама — началась гангрена, и ногу пришлось ампутировать.
Ее муж, еще более дерзкий биржевой игрок, чем сама Грин, в 1885 году обанкротился. Она отказалась оплатить его долги, и вскоре они расстались. После этого Грин с дочерью переселились в маленькую наемную квартиру в Нью-Йорке. Ее отношения с детьми были весьма напряженными. Однажды у ее дочери спросили, где живет ее брат. Сейчас — с матерью, если это можно назвать жизнью», — ответила та.
Много времени Грин проводила в судах, занимаясь имущественными тяжбами. Однажды на процессе в Чикаго она прибегла к очередной инсценировке — пришла в суд, одетая как нищенка, жаловалась на нищету и разорение. И присяжные, проникшись сочувствием, решили дело в ее пользу. Грин терпеть не могла адвокатов. Когда ее спросили, зачем ей лицензия на владение пистолетом, она ответила с мрачным юмором: «Чтобы защищаться от адвокатов, воров и грабителей я не боюсь».
Когда здоровье Грин пошатнулось, финансовыми делами стал заправлять сын Эдвард. Она воспитала из него преемника, даже заплатила за обучение в колледже, но взяла с него обещание: по окончании колледжа двадцать лет не жениться и целиком посвятить себя бизнесу. Эдвард оказался умелым организатором, но мать платила ему только 3 доллара в день — как «ученику». После ее смерти в 1916 году Эдвард женился и, подобно матери, заключил брачный договор. Свои 40 миллионов он завещал сестре, миссис Мэтью Астор Вилкс. В 1951 году скончалась и она, не оставив наследников. Большая часть ее 100-миллионного состояния была «съедена» налогами, а оставшиеся 25 миллионов пошли на благотворительные цели и были распределены между 63 получателями.
